«Живи малыш, живи!»

«КОГДА ТЫ СТАЛКИВАЕШЬСЯ С БЕДОЙ, И КОГДА НА ТВОИХ ГЛАЗАХ УМИРАЕТ ТВОЙ ДРАГОЦЕННЫЙ РЕБЕНОК, ТЫ ДУМАЕШЬ, КАК ТЕПЕРЬ С ЭТИМ ЖИТЬ, КАК МОЛИТЬСЯ БОГУ И КАК ОБЪЯСНИТЬ СЕБЕ И ДРУГИМ, ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО ИМЕННО С ТОБОЙ?»

Евгений и Анастасия Головенькины рассказывают о беде, которая произошла с их ребенком, и о том, как они смогли перенести все ужасы этой драмы, не теряя последней надежды, чтобы сегодня иметь возможность ободрять и поддерживать других.

Евгений родился 20 октября 1978 года в Кривом Роге, его жена Анастасия родилась 22 декабря 1984 года в Южно-Сахалинске.

Если враг придет  как река,
дуновение Господа прогонит его

Библия. Исаия 59:19 

Евгений:

«Вот как все началось. Едем мы в автобусе с Южного Сахалина в Синегорск. Было это в 2009 году. Нашему сыну Давиду в то время был 1 год и 4 месяца. Мы ему дали сок, а он начал захлебываться. Остановили автобус, все выбежали. Я его вытащил и положил на колено, пытаясь что-то сделать. Я же не знаю, как это делается. Я держу его, а у него глаза закрыты. Ну, я его начал трясти. На тот момент он уже не дышал, а я даже этого не видел. Вдруг выбежала женщина, забрала его у меня и стала делать искусственное дыхание. Тогда я стал понимать: случилось что-то ужасное. Женщина делает моему ребенку искусственное дыхание, а его лицо изменяется в цвете. А тут еще люди комментируют: «Он не дышит. Он умер». Жена в панике, бегает туда-сюда, а я смотрю на своего сына. Для меня он тогда умер.

Чтобы осознать свое положение, нужно оценить всю ситуацию в целом. Ведь ты не только верующий человек, ты один из служителей и активных членов церкви.

С женой мы познакомились на программе по обучению миссионерскому распространению духовной литературы. Мы встречались год, а затем поехали снова на эту программу. После этого мы поженились, и церковь организовала нам свадьбу. Такая супер-интегрированная в церковь семья. На тот момент моя жена была руководителем церковного семейного отдела.

Когда ты сталкиваешься с такой бедой, ты задаешь вопрос, почему это происходит именно в твоей жизни? Ты же молишься, читаешь Библию, служишь Богу. Это недоумение пронеслось в голове за секунды. И когда на твоих глазах умирает твой драгоценный ребенок, ты думаешь, как теперь с этим жить, как молиться Богу и как объяснять себе и другим, почему это произошло в твоей семье, что будет дальше?

В такой ситуации, когда горе тебя сминает так, что ты ничего не можешь сделать, ты начинаешь видеть себя изнутри – что ты теперь из себя представляешь.

К счастью, той женщине удалось откачать Давида, и он срыгнул то, чем захлебнулся. Мой ребенок дышит! Какое это облегчение! В этот момент убеждаешься, что Бог все-таки существует. Я понимал, что вместе мы сможем пережить это испытание, потому что, как сказано в Библии, Бог не допускает людям испытаний сверх их сил. Но так было, пока не приехала скорая. Как оказалось, это была всего лишь короткая передышка.

Когда мы положили Давида в скорую, он стал опять задыхаться. Он то синел, то бледнел. Фельдшер самоуверенно пытался что-то предпринимать. Включает электроотсос, а ребенок снова не дышит. После чего фельдшер, опустив руки, всем своим видом показывает: «Я сделал все, что смог». Тогда я говорю: «Все, пускай вот женщина спасает ребенка!» И она его снова откачала. Как оказалось, эта женщина была бывшим реаниматологом. Нам Бог просто послал ее как ангела.

Когда нас привезли в больницу, Давид стал задыхаться уже в третий раз, и вновь она его откачала. Пока мы дошли до реанимации, его откачали в четвертый раз. Потрясения от этих «качелей» забыть невозможно. Им как будто не было конца и края. Когда все хорошо – начинаешь верить Богу, а когда ситуация накаляется, ты не понимаешь, почему это все происходит.

Давида положили в реанимацию, и в первую ночь мы остались без него с чувством паники. У меня в голове словно туман. В ту ночь был сильный ветер, и моя жена вспомнила слова из Библии: «Если враг придет как река, дуновение Господа прогонит его» (Исаия 59:19). Это меня немного успокоило.

Что может переживать в такие минуты человек, у которого нет надежды на помощь от Бога? Ведь он полагается только на себя. Я представляю, если бы не было той женщины, мой сын умер бы сразу. А если бы мы доверились самоуверенному фельдшеру, он умер бы в скорой помощи. Если бы мы дальше полагались только на себя и людей, то у нас, кроме истерии, ничего бы не осталось. Неверующему человеку выстоять самостоятельно в критической ситуации шансов практически никаких нет».

Анастасия:

«Было много удивительных стечений обстоятельств, которые указывают на Божье вмешательство в данную ситуацию. Когда Давиду стало плохо, мы не успели еще выехать из города, то есть мы были в зоне досягаемости для быстрого оказания медицинской помощи. Когда мы выбежали из автобуса, единственное, что я выкрикнула, это: «Господи, помоги!», и тут же выбежала эта реаниматолог. В то время в городе были страшные пробки. Из тех, кто наблюдал за происходящим, одни ругались матом, другие плакали, кто-то орал. Все ждали скорую помощь, а она не ехала, и тут услышали сирены, и все с надеждой выбежали, а это была губернаторская машина. Давай ругаться, мол, губернатора пропустили, а скорую нет, а оказалось, скорая пристроилась за губернаторской машиной и ехала за ней. Фактически, губернатор освободил дорогу для скорой. На скорой мы несколько раз останавливались посреди дороги, откачивали Давида и снова ехали. И эта женщина, несмотря на то, что у нее был свой полугодовалый ребенок, его оставила и ехала с нами до конца. Она откачивала нашего ребенка и говорила: «Живи малыш, живи». Евгений, конечно, не помнит своего тона, но когда фельдшер опустил руки, он как-то грозно сказал: «А ну-ка дайте врачу!» Что интересно, тот сразу отошел. Вновь быстро подошла эта бывшая реаниматолог и снова спасла нашего малыша.

Когда Давида положили в реанимацию, мы пошли ночевать к знакомым из церкви. На утро вместе с ними мы запели псалом: «Если порою мой дух изнемогает, через страданья зачем ты ведешь?» А как только закончили петь, нам звонят из реанимации и говорят, что Давид пришел в себя. Его разрешили забрать домой.

Через два месяца Давид поперхнулся водой. Затем мы приехали в Кривой Рог, проводили там духовные программы по профилактике антисоциальных явлений. Там же с Давидом попали в больницу, где профессора сказали, что у него аллергия.

В общем, мы прошли много докторов, поэтому и диагнозов нашему ребенку ставили много».

Евгений:

«На самом деле у Давида оказалась болезнь двойной дуги аорты. На Сахалине это был первый случай такого заболевания. Даже в таком большом городе, как Кривой Рог, врачи с таким не сталкивались. Только в Москве после месяца диагностики удалось поставить этот диагноз нашему ребенку.

В то время меня мучили два вопроса: «Как нам все это пережить?» и «Почему это все происходит именно с нами?».

Ведь верующие люди сразу ищут ответ на вопрос «Почему?». Нам говорили, что это за наши грехи. Мы искренне думали над этим. Если за грехи, тогда нужно каяться. Начинаем исповедаться и каяться. Затем думали, может мы в чем-то фанатики?

В таком состоянии человек ищет возможную причину и выход. Он как никогда нуждается в понимании окружающих.

Мы уже давно были верующими, у нас был отработанный ритм жизни, свои религиозные убеждения. И вдруг это происходит с нами, верующими в Бога. Кажется, что с верующими такого не должно было произойти. Даже хотелось как-то защитить Бога и свою веру от выводов людей, не разделяющих наших убеждений.

С Настей мы поняли, что здесь врачи мало что знают, и если мы запустим болезнь Давида, то он умрет. Он уже неоднократно захлебывался и давился едой. Ест гречку, начинает задыхаться. Жена бежит скорую вызывать, а я пытаюсь эту гречку вытряхнуть из его горла. Мы решили, что так дальше продолжаться не может. По направлению Настя с Давидом отправились в Москву. Диагноз, который нам поставили – трахеомаляция – хоть и подтвердился, но оказался не основным. Основным был: двойная дуга аорты. Это тот случай, когда аорта – главная сердечная артерия – образует петлю, обвивая пищевод и трахею, благодаря которой мы дышим. Проблема была в том, что ребенок растет, а с ним растут и трахея, и пищевод. Но аорта растет не так быстро, поэтому и начинает сжимать трахею с пищеводом. С таким диагнозом живут не более трех лет.

Пока Настя с Давидом были в Москве, я молился, чтобы ребенок выжил без операции. Звонит жена и говорит, что операцию отменили, ребенок заболел. Но на следующий день операцию все-таки сделали, но неудачно, и врачи не знали, что делать дальше. Ребенка подключили к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ). А в это время ты пытаешься оправдать свою веру, ведь ты же молился, чтобы так не было.

Пока есть силы, человек борется. Неверующий говорит себе, что все будет хорошо, мы все победим, а верующий делает то же самое, только подключает еще и Бога. И вдруг такая безысходность. Врачи не знают, что делать. Тянутся дни. Заканчивается время, когда ребенок может находиться на ИВЛ. На этом аппарате можно быть только десять дней, иначе начнутся проблемы с желудком и дыханием. Подходит девятый день, и скопление неутешительных обстоятельств, как червь, подтачивает все силы. Ты паникуешь и уже не можешь сказать, что все будет хорошо. Все будет плохо, он умирает… Это полный внутренний хаос.

Чтобы сынуля мог еще как-то пожить, врачи порекомендовали поставить ему трахеостому. Трахеостома – это такая трубка, которая вставляется в горло через искусственно проделанное хирургическим путем отверстие, чтобы человек мог дышать. Ее иногда не могут снять годами.

Независимо от того, верующий ты или нет, но в состоянии отчаяния ты обращаешься к Богу. Если раньше ты мог говорить: «На Бога надейся, а сам не плошай», то теперь надежда только на Бога.

Однажды в отделение, где лежали жена с сыном, пришли по нашей просьбе священнослужители Церкви, чтобы совершить над Давидом специальную молитву об исцелении. Врачи не были против и даже нас ободряли.

В такой ситуации усиливается надежда. Ты думаешь, что ответ на молитву должен быть мгновенным. Но быстрого ответа не поступило. Становилось все хуже и хуже. Я начинал роптать на Бога и даже воспринимать Его, как врага, который меня уничтожает. В какой-то момент у меня возникла даже ненависть к Нему.

Позже я понял, что у нас, христиан, бывает вера до определенного момента – до первой серьезной проблемы или, наоборот, до первого достижения в карьере или бизнесе... У одних до потери работы, у других до потери здоровья, у третьих до денег, у четвертых до проблем в семье, у пятых до чего-то еще, и раз – и на этом вера заканчивается. Как только серьезные проблемы, я уже не могу доверять полностью Богу. А Иисус Христос призывал: «Будь верен до смерти» (Библия. Откровение 2:10). Это как нужно знать Бога, чтобы Ему полностью доверять и действительно быть верным до смерти! Не до первой проблемы, а именно до смерти.

В этой безысходности звонит жена и плачет в трубку, спрашивая, ставить трахеостому или нет? В тот момент я решил, что должен быть верен до смерти, если не своей, то своего ребенка, и если нужно ставить трахеостому, то пусть ставят. Если моему сыну суждено умереть, то пусть так и будет. Тогда я посмотрю, зачем мой Бог это допустил.

Как ни странно, но именно в этот же день Бог послал нужного врача, якута из Бакулево. Перед этим его команда впервые в России установила искусственное сердце взрослому человеку. Чтобы попасть в его клинику, нужно было простоять сумасшедшие очереди. Но и в этом Бог нам помог, и Настю с Давидом перевели в эту клинику. Там Давиду наконец-то сделали ту сложнейшую операцию, которая требовала временной остановки сердца.

Стоит еще отметить, что моей жене было вдвойне тяжело. Ведь в те страшные дни она была на последнем сроке беременности вторым ребенком и должна была вот-вот родить. Все отделение спрашивало, когда муж приедет, а она только суетилась и бегала».

Анастасия:

«Я на эту ситуацию немного по-другому смотрю. У меня все началось гораздо раньше. На самом деле, Давид не первый наш ребенок. Мы должны были стать папой и мамой еще до него, но, к сожалению, не получилось. Была угроза того, что мы вообще никогда не сможем стать родителями. А через полгода я забеременела Давидом. И тогда я стала на колени и сказала Богу в молитве: «Не знаю, выживет этот ребенок или нет, но я благодарна за этот шанс, который Ты мне предоставил». Я сказала: «Все, что нужно мне перенести и испытать, я готова, только дай мне для этого силы». Я даже не знала, на что «подписывалась». Беременность прошла хорошо. Родился Давид – богатырь, весил – 3 900. А после родов он сразу захрипел. Акушерки сказали: «Что-то не так», а педиатр – что все нормально, и все пройдет. Потом Давид болел. Разные врачи говорили разное. Затем был этот ужасный случай в автобусе, потом скорая, реанимация, определение диагноза, наконец, больница в Москве, а потом одно за другим обследование…

У Давида обнаружили двойную дугу аорты. Когда я спросила врача: «Какие прогнозы?», он сказал: «Я даже не знаю, чем может закончиться операция. Это все очень серьезно». Вначале искали пути, как обойтись без операции, но когда Давиду становилось не лучше, а хуже, все же решили оперировать…

Я попала в одну палату с женщиной с Кавказа. Ее звали Соня. Ее сыну Курману было девять лет, когда он попал под прицеп КАМАЗа. У него были ужасные увечья, нога ссыхалась, были проблемы и с внутренними органами. Полгода он пролежал в реанимации и еле выжил. Ему поставили трахеостому.

Соня наблюдала за нами, как мы с Давидом молимся. Однажды она спросила со слезами: «Ладно, я неверующая, сама поплатилась, недосмотрела, что ребенок упал под грузовик, а тебе за что твой Бог сделал?» Тогда я сказала ей: «Соня, это для того, чтобы я тебя поняла. Для того чтобы я побывала в твоей шкуре и поняла, что ты чувствуешь». Соня зарыдала.

Настало время оперировать Давида. Делают аортоскопию. Одна ветка аорты была толстой, а другая узкой. Хотели попробовать перерезать узкую, но затем поняли, что если это сделают, то потеряют ребенка. Прибегает главврач и распоряжается ребенка зашить, а через полгода вновь на операцию.

Давида поместили в реанимацию с последней стадией порока сердца. Так как он не смог самостоятельно дышать, его подключили к ИВЛ.

После этого я рассказала о нашей ситуации куратору и спросила: «Мы в торакальном отделении РДКБ (Республиканская детская клиническая больница), а операция связана с кардиологией. Не лучше ли было это делать в специализированной клинике?» Она предложила связаться с Научным центром сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева.

Я позвонила знакомому кардиохирургу из этого центра. Он видел нас всего один раз, когда навещал своего родственника в этом отделении и запомнил меня по животу, я же была беременна. Этот, по сути, чужой человек дошел до главного кардиохирурга России. Он сделал так, что наша история болезни попала на какую-то ежегодную конференцию. И там договорились, что нас переведут из РДКБ в Центр Бакулева.

Все, кто знал, что нас будут переводить в этот центр, бегали ко мне и спрашивали, как нам это удалось. Я им отвечала кратко: «Это Бог».

Когда нас перевели в Центр Бакулева, заходит врач, видит меня с таким животом и спрашивает: «Что ты здесь делаешь?» Я говорю: «Как, что? Ребенка спасаю». А он: «Ты должна сидеть дома и вокруг тебя должны все бегать и подавать тебе чай». Я ответила, что мы бегаем вокруг тех, кому нужна помощь. На следующий день Давиду сделали тяжелейшую операцию. Врач сказал, что, слава Богу, все прошло нормально, но швы были расположены настолько близко, что неизвестно, заживут ли они. Теперь все во власти Бога. Целый месяц эти швы давали температуру под 40 градусов. Из-за этой температуры не могли снять трахеостому. Но через короткое время все кардинально изменилось».

Евгений:

«Что переживают другие люди, я понял, когда приехал в больницу. Настя собиралась уезжать рожать в Украину, а я должен был доухаживать за Давидом. Мне предстояло чистить ему трахеостому.

Когда мы дышим, происходит естественное увлажнение воздуха, а все лишние вещества при дыхании трахея выталкивает. Когда же воздух идет напрямую через трахеостому, он не увлажняется, и эти вещества оседают прямо в ней. Для того чтобы Давид не задохнулся, нужно было набирать в шприц 5 мл воды и вливать ему в трубку. Когда это делаешь, ребенок начинает захлебываться. Затем берется электроотсос и эта вода отсасывается. Такую процедуру нужно проделывать каждые три часа, в том числе и ночью. Если этого не сделать, то ребенок начинает тяжело дышать. Поэтому я панически боялся проспать.

Первые ночи были ужасны. Я боялся, что Давид у меня умрет. Это нужно было пережить, чтобы понять, что переживают другие люди.

По Божьей милости, у нас это тянулось всего три месяца. А ведь в больнице были те, кто уже три года там находился.

Попадая в больницу, ты оказываешься в другом мире. Люди, со своими проблемами, проживают там значительную часть своей жизни. Ты видишь эти беды. Например, заходишь в палату к мальчику, который под «КАМАЗ» попал, а он, чтобы с тобой поговорить, закрывает отверстие в горле...

Мы как христиане призваны показать пример того, как пережить все трудности с помощью Божьей. Независимо от того, верующий ты или нет, любящий Бог переживает за каждого из нас одинаково. Этот мир греха бьет по всем. И Бог хочет, чтобы Его послушные дети научили непослушных детей доверять Ему и видеть Его заботу.

Настю часто спрашивали, не бросил ли ее муж. Это горе особенно тяжело переносят мужчины. Они бросают семьи. Там очень много таких. Ведь от этого можно сойти с ума.

Теперь мы можем рассказать, как это пережить с помощью Божьей. Как не отчаяться и не возненавидеть Его, хоть эти чувства я, к сожалению, тоже пережил».

Анастасия:

«Хочу еще вспомнить один небольшой эпизод. Когда Евгений и Давид еще лежали в больнице, я принесла врачу пакет, в котором была книга. Он подумал, что это деньги, и говорит: «Не нужно!» Я сказала, что это не деньги, а книга. Благодаря ей у меня возрождалась вера и помогала все это пережить. Он посмотрел на меня и взял пакет. В том пакете лежала книга «Великая борьба», которая раскрывает историю великого противостояния между добром и злом на конкретном историческом материале, охватывающем более двадцати столетий.

За все это тяжелое время мы с мужем переживали такую духовную борьбу. Пока Давид был в реанимации, я регулярно уединялась в душевой, чтобы помолиться Богу, ведь другого места в клинике для этого не было. Я чувствовала, как меня искушает дьявол, пытаясь посеять в мою душу сомнения в благости и любви Божьей. Каждый час я переживала эту духовную борьбу. Хотя порою я не видела явных признаков Божьей любви, тем не менее, сжав зубы, я говорила Богу, что все равно верю, что Он благ, и знаю, что Он допускает эти страдания не напрасно. Лучшего средства в борьбе с сомнениями я не находила. И это принесло свои добрые плоды.

Когда я приехала в Кривой Рог рожать, мы с нетерпением ждали, когда же Давиду, наконец, снимут трахеостому. В один из дней я открываю Библию в том месте, где написано: «За все благодарите». Раньше, когда было все хорошо, я всегда практиковала этот совет. Но теперь было все иначе. Тем не менее, у меня нашлись слова благодарности Богу: «Я благодарна Тебе, Господь, за то, что у нас появился Давид, он чудом выжил, но за трахеостому я не могу сказать Тебе спасибо. Мои чувства не говорят спасибо, но разумом я понимаю, что нужно Тебя за все поблагодарить и я Тебе говорю спасибо! И если Давиду суждено всю жизнь прожить с трахеостомой, дай мне и ему силы это пережить». И тогда в мое сердце пришел неземной мир. Я даже перестала каждый день спрашивать мужа, сняли Давиду трахеостому или нет. И в одну из суббот, в обед, я созвонилась с мужем. На счету номера моего мобильного телефона было всего пару гривен. Этого бы хватило всего на несколько слов связи с Россией – как дела, температура? Евгений ответил, а в конце говорит: «Кстати, нам сняли эту ерунду». И связь оборвалась. Я зарыдала и сказала Богу: «Господи, я была готова нести это бремя до конца, а Ты снял с меня его так быстро!» Теперь я понимаю, что Бог достоин благодарности всегда, а не только тогда, когда мы от Него что-то получаем.

Прошли года, и сейчас я работаю медсестрой в отделении патологии новорожденных. Рождаются самые разные дети – без рук, без ног, со всякими пороками… У некоторых мам начинается паника и эмоциональная опустошенность. Они не понимают, что на самом деле происходит. С такими я сажусь и говорю: «Если Бог дает детей, то Он даст и силы, и возможности пережить все связанные с ними трудности. И это хорошо, что у вас все обнаружили в начале и вам маленьким можно все исправить». Я рассказываю свою историю, после которой они вытирают слезы и настраивают себя на этот путь. С некоторыми мамами мы до сих пор дружим. Мой опыт помогает мне и другим людям справляться со своими бедами, не теряя надежды и веры».

На данный момент Евгений и Анастасия живут в Южно-Сахалинске. Они продолжают быть активными верующими и служителями в местной христианской общине Церкви Адвентистов Седьмого Дня. Евгений является пресвитером церкви, а Анастасия руководит церковным Отделом детского служения.

Давид сейчас полностью здоровый и весьма активный ребенок. Он любит играть с младшим братиком Самуилом. Все страшное осталось позади. Единственное, что осталось от тех горьких дней борьбы и испытаний, это шрам от трахеостомы.

«Итак смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время. Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас. Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Противостойте ему твердою верою, зная, что такие же страдания случаются и с братьями вашими в мире. Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит, да укрепит, да соделает непоколебимыми. Ему слава и держава во веки веков». (Библия. 1-е Петра 5:6–11).

К НАЧАЛУ СТРАНИЦЫ