Кирилл и Мефодий - просветители славян. Загадка "русских письмен"

КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ – СОЛУНСКИЕ БРАТЬЯ-ПРОСВЕТИТЕЛИ. ОНИ СЧИТАЮТСЯ ОСНОВАТЕЛЯМИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ И ИЗОБРЕТАТЕЛЯМИ КИРИЛЛИЧЕСКОЙ АЗБУКИ, КОТОРОЙ ДО СИХ ПОР ПОЛЬЗУЮТСЯ ПОЧТИ ВСЕ СЛАВЯНОЯЗЫЧНЫЕ НАРОДЫ. СО ВРЕМЕНЕМ ЗАСЛУГИ ЭТИХ БРАТЬЕВ ПОЛУЧИЛИ ВСЕОБЩЕЕ ПРИЗНАНИЕ, ЗАТО ПРИ ЖИЗНИ ИЗ-ЗА СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИМ ПРИШЛОСЬ ПЕРЕЖИТЬ НЕМАЛО ЛИШЕНИЙ.
КАКУЮ ВЕСТЬ ОНИ НЕСЛИ СЛАВЯНСКОМУ МИРУ, КАКОЙ ИСТИНЕ УЧИЛИ ЛЮДЕЙ? КАКИЕ ЕСТЬ МАЛОИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ ПОДВИГА ВЕРЫ КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ?

Биографическая справка

Кирилл и Мефодий родились в семье византийского офицера в городе Фессалоники. У их отца Льва было семеро детей. Мефодий был старшим братом, а Кирилл (тогда еще Константин) – самым младшим. Мефодий избрал для себя стезю отца, сделав военно-административную карьеру. Позже, в просветительской деятельности, опыт организатора ему пришелся очень даже кстати. «Проведя же на княжении много лет и увидев много суетных забот этой жизни, он изменил устремления к земной тьме на размышления о небесах... Он избавился от княжения и пошел на Олимп, где жили святые отцы. И, выполняя весь монашеский чин, обратился к книгам», – свидетельствует житие Мефодия¹.

Кирилл же смолоду занялся наукой, учась у лучших учителей Константинополя. Образованный юноша пошел по ступеням духовной карьеры. Некоторое время он даже занимал должность библиотекаря в знаменитом соборе Святой Софии. На вершине своей славы он также принимает неожиданное решение удалиться от мира. «И уйдя в Олимп к Мефодию, брату своему, начал там жить и беспрестанно творить молитву к Богу, беседуя только с книгами»². Считается, что именно там впервые к братьям пришла идея разработать славянскую азбуку. Но перед своим служением славянам им следовало выполнить еще одну важную миссию.

Хазарская миссия

«И пришли послы кесаря от хазар, говоря: «С самого начала признаем лишь единого Бога, Который есть над всеми... Евреи призывают нас принять их веру и обычаи, а сарацины [мусульмане. – Прим. авт.], с другой стороны, предлагая мир и богатые дары, склоняют нас к своей вере. Поэтому обращаемся к вам, помня старую дружбу и сохраняя любовь... просим у вас человека, понимающего в книгах. Если победит он в споре евреев и сарацин, то обратимся к вашей вере»»³. Византийский император отправил с этой дипломатической миссией образованного Кирилла (Константина), чтобы тот поучил «неразумных хазар» истинной вере. Было это в 860 году. Но перед публичным диспутом Кириллу следовало тщательно подготовиться. И братья, отправившись в далекое путешествие, задержались на некоторое время в городе Корсунь.

В Херсонесе

Корсунь – это средневековое славянское название Херсонеса Таврического, окраина империи, последний культурный оплот греко-римского мира, за которым простирались «варварские» северные земли. В течение VIII века эта территория пребывала под хазарским протекторатом, поэтому Корсунь вполне мог считаться «воротами» в Хазарский каганат, хотя и находился уже под византийским контролем. Именно здесь Кирилл, как написано, «научился жидовскому языку и книгам»⁴.

Этот город имел также древнюю христианскую традицию, восходящую своими корнями чуть ли не в апостольские времена. Есть серьезные доказательства, что в уже I веке здесь находились исповедники Христовой веры. Тут в изгнании закончил свою жизнь епископ римский Климент, по преданию, ученик и сподвижник апостолов Петра и Павла. Можно только догадываться, сколько обращенных он оставил после себя. Христианская община Херсонеса мужественно прошла через все испытания того нелегкого времени и не только выжила, но и расцвела. Что касается местной традиции, можно предположить, что она во многом осталась самобытной, сохраненной еще со времен Климента. Об этом свидетельствовала глубокая толерантность жителей Херсонеса-Корсуня к различным религиозным течениям. Здесь одобрительно относились к духовному самообразованию и поощряли изучение Священного Писания.

Знакомство с «русскими письменами»

Житие Кирилла содержит еще одну весьма интересную деталь: «И нашел Философ здесь Евангелие и Псалтырь, написанные русскими письменами, и человека нашел, который на том языке говорил. И разговаривал с ним, и понял смысл языка, соотнося отличия гласных и согласных со своим языком. И, вознося к Богу молитву, скоро стал читать и говорить. И многие удивлялись тому, славя Бога»⁵. Дословно согласиться историкам с этим утверждением означает полностью нивелировать заслугу Кирилла и Мефодия в изобретении славянской азбуки. Тем не менее, у русов на тот момент уже было Священное Писание, которое они могли читать! Как тут не вспомнить восторженное высказывание Иоанна Златоуста (V в.): «Учение христианское не только в Иудее, но и на языке варваров сияет светлее солнца, и скиты, и фракийцы, и сарматы... перевели это учение на свой язык, и с хорошим умом произносят такие речи, которые даже эллины не могут себе представить»! Многим историкам весьма сложно втиснуть упомянутую загадочную фразу «русские письмена» в общую последовательную концепцию. Они пытаются объяснить этот феномен порчей текста и предлагают свои варианты чтения слова «русские»: «сурские» (сирийские) или «фрузские» («фрязские», т. е. латинские). Но это только привносит большую путаницу. Письмена были все-таки «русские»... но на что они тогда были похожи?

Некоторый свет проливает тот факт, что Кирилл научился читать эти письмена, «соотнося различия гласных и согласных со своим языком». То есть речь была знакома, а буквы незнакомые. Это что-то вроде того, как если бы украинец начал вникать в польский текст – звучание слов узнаваемо из-за своего сходства, все-таки славянская основа, а написано латиницей. Эту тайну может еще приоткрыть иной документ – «Сказание Черноризца Храбра». В нем говорится, что славяне «чертами и резами писали и гадали». Не с этими ли «чертами и резами» пришлось иметь дело Кириллу? К сожалению, однозначные выводы сделать сложно из-за отсутствия дополнительных источников.

Кириллица и глаголица

Считается, что Кирилл и Мефодий были якобы «изобретателями» глаголицы и кириллицы. Неизвестно даже, были ли использованы графемы «русских письмен» в этих алфавитах, которые благополучно сохранились до настоящего времени. Об этом мы можем только догадываться. Логично было бы первой считать кириллицу. Совершенно очевидно, что это адаптированная к славянскому произношению греческая азбука, где звуки, которым не было аналогов, обозначены символами других алфавитов. Например, буква «ш» взята из еврейского и т. д.

Согласно замечанию М. Брайчевского, «рано или поздно должна была появиться идея применить греческую и латинскую графику для воспроизведения славянских слов и целых текстов»⁶. То есть транслитерация – логический и вполне естественный этап на пути обретения письменности народом, ее не имевшим. Возможно, Кирилл и пользовался таким способом записи, но тогда «изобретателем новой азбуки» его можно назвать разве что с большой натяжкой. Достоверно известно, что упорядочивал и вводил в общее пользование так называемую «кириллицу» не один только Кирилл, но и его ученик Климент Охридский. Кирилл и Мефодий, скорее всего, разработали и попытались внедрить в славянский мир глаголицу. Этот способ письма был настолько оригинальным, что исследователи до сих пор теряются в догадках, откуда солунские братья приняли прообразы графем. Говорят о влиянии византийской скорописи, грузинского, коптского алфавита, даже связывают глаголицу с тайными алхимическими символами. Но истина, скорее всего, как говорится, на поверхности. «Распространенную в Хорватии глаголицу в папских документах нередко называли «готским письмом», а Мефодий признавался еретиком, будто давшим этому письму вторую жизнь. В письме папы Николая II (1059–1061) к церковному собору в Сплите, в частности, упоминалось: «Говорят, готские письмена были заново открыты каким-то еретиком Мефодием, который написал много домыслов относительно догматов вселенской веры, за что по Божьему промыслу он принял внезапную смерть»⁷. Еще одно свидетельство того же автора: «Некоторые авторы указывают на местные источники глаголического письма. Оно, в частности, выявляет сходство с лангобардским письмом VII–VIII веков, которое гуманисты ХV века считали исходным и для «готического» стиля. А сами лангобарды в глазах Рима часто сливались с готами»⁸.

Итак, глаголица не была изобретена. Она была возрождена. Недаром ее назвали «готским письмом». Текст, по которому сейчас реконструируется готский язык, список Библии под названием Codex Argenteus, напоминает глаголицу лишь поверхностно. Возможно, существовали какие-то протографы, имевшие большее сходство, но до наших дней они не сохранились.

Довольно интересным является тот факт, что традиция веры Кирилла и Мефодия, возродившим готскую письменность и внедрившим в славянский мир глаголицу, связывается с готской традицией, которая с древних времен была распространена на тех землях, где трудились солунские братья. Их христианский подвиг созвучен подвигу знаменитого Ульфилы, давшему Библию готскому народу на его языке. Таким образом, можно сделать осторожный, но достаточно обоснованный вывод: библейская традиция веры не прерывалась от апостольских времен, а Ульфила, Кирилл и Мефодий были важными звеньями в этом процессе, как и сотни безымянных подвижников до и после них.

Результат хазарской миссии

Впрочем, когда Кирилл и Мефодий находились в Корсуни, славянская азбука была только в процессе разработки. В Корсуни братья больше учились, чем учили. Овладев необходимыми знаниями, Кирилл смог достойно представить кагану (хазарскому хану. – Ред.) христианскую веру. Житие Кирилла гласит: «И крещены от них до 200 человек, отбросив языческую мерзость и браки беззаконные. И написал кесарю каган такое письмо: «Послал ты, владыка, такого человека, который объяснил нам христианскую веру... И поняли мы, что это истинная вера»»⁹. Впрочем, несмотря на этот видимый успех, иудаизм сохранился в Хазарском каганате в качестве государственной религии. Некоторые исследователи честно признают этот казус: «Хотя в Житии и написано, что Кирилл победил раввина и кадия, каган почему-то не переменил религии... Хитрый раввин смог столкнуть лбами своих соперников, поставить их в невыгодное положение и тем самым победить обоих, убедив кагана в истинности и благородстве своей религии. Кирилл вернулся домой ни с чем»¹⁰. Возможно, Кирилл все же испытал при дворе кагана свои силы в богословском диспуте, но понял, что его подготовка оставляет желать лучшего.

Библейская традиция веры

Заслуга Кирилла была уже хотя бы в том, что он смело свидетельствовал о Христе перед каганом и его подданными. Для братьев хазарская миссия стала проверкой своего высокого призвания. Главное миссионерское поле в славянском мире было для них еще впереди. Но несомненно одно: центром вести братьев было Слово Божье, Библия. Они не отвергали Ветхий Завет и не акцентировали на превосходстве перед ним Нового завета. Кирилл и Мефодий вели своих слушателей ко Христу через пояснение ветхозаветных пророчеств о Нем. Особенность их проповеди была в том, что Библия представлялась ими в своей целостности и единстве. Такая проповедь была всегда характерна для истинных проповедников библейской веры. Это связывает подвиг братьев с подвигом готского миссионера Ульфилы и позволяет рассматривать их деятельность как духовное продолжение «готского христианства».

1. Житіє Мефодія, ІІІ / http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=2164.
2. Там же, VII.
   
3. Житіє Костянтина-Кирила, VIII.
   
4. Там же.
   
5. Там же.
   
6. Брайчевський М. Аскольд – цар Київський / Вибране. У 2-х тт. – Т.2. – К.: Вид-во ім. Олени Теліги, 2009. – С.624.
   
7. Кузьмин А. Падение Перуна. – М.: Молодая гвардия, 1988. – С.113-114.
   
8. Там же, с. 128.
   
9. Житіє Костянтина-Кирила, XI.
   
10. Плетнева С. Хазары. – М.: Наука, 1976. – С. 68.
    

К НАЧАЛУ СТРАНИЦЫ